Христианское человеколюбие. В чем его смысл? - Страница 13

В нашей стране утверждается новая, коммунистическая мораль. В основе ее, как указывал В. И. Ленин, лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма. «Нравственность это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, созидающего новое общество коммунистов». Таким образом, все, что служит делу коммунизма, что ускоряет движение к нему, что содействует росту материального и культурного благосостояния людей, достижению всеобщего счастья трудящихся, является для нас моральным, заслуживающим одобрения и поощрения. Из такого понимания морали вытекает и благородный принцип любви к людям.

Сама по себе любовь как моральная норма глубоко человечна. Она возникла, складывалась и утверждалась в процессе длительной борьбы трудящихся сначала с силами природы, а затем с враждебными социальными силами. Успех в этой борьбе зависит от солидарности людей, от их способности «жертвовать своими частными интересами интересам целого. Пафосом этой борьбы является самоотвержение». Вне определенного коллектива людей человек оказывался беспомощным перед внешними обстоятельствами. Поэтому чувство взаимовыручки, поддержки, сочувствия, любви к людям является естественным среди трудящихся масс. Оно благотворно влияет на общественный прогресс и само по мере прогресса человечества наполняется все более глубоким, более гуманным содержанием.

В истории мировой культуры запечатлено немало образцов благородных поступков, героических деяний, совершенных во имя любви к людям. Еще древние греки создали волнующий образ Прометея, который похитил огонь у богов и передал людям, за что боги подвергли его мучительнейшему истязанию: каждый день орел клевал его печень, но смерть не приходила к нему. Недаром Маркс назвал Прометея самым благородным святым и мучеником в философском календаре. Выдающийся грузинский поэт-гуманист средневековья Шота Руставели вдохновенно воспел подвиг Автандила, претерпевшего многолетние лишения из-за любви к своему побратиму Тариэлу, помогая вернуть тому утерянное счастье. Максим Горький, писатель нашей эпохи, создал символический образ Данко, который в стремлении открыть людям дорогу из тьмы к свету вырвал из груди и сжег собственное сердце. Эпоха борьбы рабочего класса за социальное переустройство мира породила тысячи и тысячи подлинных героев, отдающих все свои силы и саму жизнь ради освобождения людей от всех видов угнетения. Они шли и идут на лишения, в ссылки, тюрьмы, на пытки, мужественно перенося испытания, понимая, что свобода народов добывается только борьбой.

Христианство же, именующее себя «религией любви», отнимает от человека глубоко человечное чувство любви к себе подобным и приписывает его сверхъестественному существу и уже от имени бога, как нечто данное свыше, возвращает людям в извращенном, мистифицированном виде. «Ни у кого из людей не открывается сердце, не возгорается любовь к другому человеку без благодатной помощи свыше», — утверждает православный богослов. «Слово Божие говорит, что истинная любовь исходит от Бога, потому что „Бог есть любовь“, — вторит ему баптистский автор.

Итак, если в действительности любовь человека к людям выступает как результат его собственного жизненного опыта и проявления его собственных нравственных чувств, то религия объявляет эту же любовь дарованной от бога. Как справедливо заметили К. Маркс и Ф. Энгельс, церковь учит тому, что человек не должен видеть в снисхождении, оказываемом ему, „естественное, само собой разумеющееся отношение родственного человеческого существа к… такому же человеческому существу“, а должен „усмотреть в этом какое-то мистическое, сверхъестественное, сверхчеловеческое милосердие и снисхождение“. В человеческом снисхождении должен видеть божественное милосердие, должен превратить все человеческие и естественные отношения в потусторонние отношения к богу.

Тем самым религия извращает природу человеческой морали. Все то лучшее, что достигнуто человеком в процессе его становления как человека на протяжении многих тысячелетий, все, что он выработал, сформировал в себе в результате взаимодействия с другими людьми, религия объявляет данным свыше. Выходит, все лучшее в человеке — от бога, оно не присуще человеку как таковому. Зато все худшее, против чего человек сам ведет борьбу, религия преподносит как проявление подлинной природы человека. Религиозное лицемерие, писали К. Маркс и Ф. Энгельс, „вообще рассматривает все человеческое в человеке как чуждое ему, а все нечеловеческое в нем — как его подлинную собственность“.

Но религия отрицает не только земной источник любви, но и ее чисто человеческий смысл. Баптистский богослов А. Карев пишет: „…христианская любовь есть нечто большее, чем любовь в обычном понимании слова“. На такой же точке зрения стоят и другие направления христианства. В одной из публикаций православный журнал перечисляет различные виды человеческой любви: жениха и невесты, мужа и жены, материнской любви, братьев и сестер, любви к тем, к кому естественно влечет природа человека, т. е. любви в широком смысле слова как любви к людям, к своему народу, и признает, что при этом человек даже способен жертвовать собой. Но, по мысли автора, „такая естественная любовь, утвержденная на законах природы и в разумных пределах действующая… не возвышает его (человека. — Д. М.) над благом личным, земным и временным“. Ей противопоставляется „иного рода любовь — любовь, которую преподал Христос“. „Это христианская благодатная любовь… обладание которой приводит людей к Богу…“Подобных высказываний можно привести множество. Значит, они выражают не взгляды отдельных богословов, а смысл самого религиозного учения.