Христианское человеколюбие. В чем его смысл? - Страница 22

В своих обращениях к угнетенным массам развивающихся стран, идущих по капиталистическому пути, католические деятели поучают: «Дорога к вашему полному освобождению — это не дорога насилия, классовой борьбы или ненависти. Это дорога любви, братства и мирной солидарности».

Таким образом, католическая церковь вполне откровенно использует проповедь «любви» для притупления классовой борьбы угнетенных против своих угнетателей, для защиты интересов эксплуататорских классов и увековечивания их господства. В свете приведенных фактов по-прежнему актуально звучат слова В. И. Ленина о той реакционной роли, «которую в течение веков играли христианские попы, прикрашивая фразами о любви к ближнему и о заповедях Христа политику угнетающих классов, рабовладельцев, феодалов, капиталистов, примиряя угнетенные классы с их господством».

В условиях социалистического общества ни одна церковь не может использовать религиозные поучения о «всеобщей любви» в их традиционном истолковании. Встав на путь приспособления своего учения к новой социально-политической действительности в нашей стране, христианские церкви по-новому интерпретируют и евангельские заповеди «любви». Наиболее радикальную позицию в этом вопросе занимает Русская православная церковь. Православные богословы не связывают столь откровенно, как раньше, проповедь «любви» с проповедью «непротивления злу насилием». Наоборот, отстаивают мысль, будто «подлинное христианство не может безразлично или примиренчески относиться ко злу». А заповедь «любви к врагам» истолковывается лишь как требование любить врагов личных. Один из крупнейших идеологов современного православия митрополит Никодим (Ротов) так высказался по этому поводу: «В сердце христианин не должен иметь чувства злобы и мстительности по отношению к человеку, враждующему против него. И здесь он может, следуя заповеди своего Спасителя и Господа, подставить „другую щеку“, отдать „верхнюю одежду“, идти „два поприща“… Что касается общественной жизни, то, по словам митрополита, христианин не может „равнодушно взирать на условия бытия, травмирующие его братьев, унижающие их человеческое достоинство…“. Христианин имеет право применить даже силу в борьбе за справедливость против тех, „кто упорствует в сохранении зла“».

Подобная концепция серьезно отличается от той, какую отстаивала православная церковь в не столь далеком прошлом. В определенной мере эта переоценка принципа «всеобщей любви» способствует сохранению религиозного влияния на какую-то часть людей, поскольку социальный вред его не столь очевиден. Нередко верующие вполне искренне задают атеистам недоуменный вопрос: «За что вы критикуете религию? Ведь в церкви учат хорошему, учат любить друг друга, побеждать зло любовью. Что же в этом плохого?» В самом деле, может быть в социалистическом обществе, которое включает в себя только трудящиеся массы и не знает эксплуатации человека человеком, христианское человеколюбие способно играть некую позитивную роль в воспитании людей? Ответ на этот вопрос не лежит на поверхности.

Как уже отмечалось, коммунистический гуманизм органически включает в себя любовь как нравственную норму во взаимоотношениях между людьми. В этой связи весьма показателен следующий исторический факт. В сентябре 1921 года, в период перехода Советской Республики от гражданской войны к мирной жизни, военный комиссар С. С. Данилов обратился к В. И. Ленину с письмом, в котором спрашивал: «Нельзя ли в этой мирной работе сделать одним из движущих рычагов альтруизм, чувство сострадания и любви к старому и малому, к слабому и больному, к беспомощному, голодному. Я далек от мысли, что нам пора перековать штыки на косы и серпы, но думаю, что пора уже призывать к любви, состраданию, взаимной помощи внутри класса, внутри лагеря трудящихся». В. И. Ленин ответил Данилову следующей запиской:

«12/1Х.

т. Данилов!

И „внутри класса“ и к трудящимся иных классов развивать чувство „взаимной помощи“ и т. д. безусловно необходимо.

С ком. приветом Ленин».

Коммунизм, который создается самими трудящимися и для трудящихся, предполагает заботу не только о благе всего общества, но и о благе каждого отдельного человека. Поэтому вполне естественно, что сам процесс построения коммунизма немыслим без воспитания у людей любви к трудовому народу, самоотверженности, товарищества и взаимопомощи. Моральный кодекс строителя коммунизма, записанный в Программе Коммунистической партии Советского Союза, провозгласил незыблемым принципом «гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку— друг, товарищ и брат».

Но это вовсе не означает, что теперь можно принять как полезное христианское учение о «всеобщей любви» даже в его современной интерпретации.

Во-первых, «первой и наибольшей заповедью» христианства является заповедь «любви к богу». Она дезориентирует человека в повседневной жизни, направляет его духовные силы на несуществующий, иллюзорный объект и способна породить лишь недоверие между трудящимися по признаку их отношения к религии.

Во-вторых, в христианском понимании любовь, как мы видели, предполагает вовсе не заботу о жизненном благе людей, а прежде всего заботу об их загробном спасении. При таком понимании из любви выхолащивается ее подлинно человеческое содержание.

В-третьих, проповедь абстрактной «всеобщей любви» не может быть практически реализована, даже если исходить из чисто внутренних условий нашего общества. Развитие социалистического общества происходит не бесконфликтно, а в непрерывной борьбе нового со старым, в преодолении трудностей, различных негативных моментов, недостатков. Оно включает в себя и прямое пресечение деятельности антиобщественных элементов, различного рода хапуг, живущих по принципу: дать обществу поменьше, а взять от него побольше. Их действия приносят еще немалый вред делу строительства коммунизма, и этого нельзя не учитывать.